Путешествие по маршруту беженцев через высокогорный перевал Нангпа-Ла в Гималаях было нелегким. Я чувствовал себя хорошо до поры до времени, но вес рюкзака давал о себе знать, а высота зачастую заставляла задыхаться.Среди прочего, я нес с собой палатку, спальный мешок, газовую плитку, одежду, продукты, аптечку, альпинистские крюки и зеркальную фотокамеру. Ночью в палатке было очень холодно. Нести тяжелый рюкзак на высоту в 5 тыс. метров, как бы это помягче сказать, было утомительно. Пузыри превратились в мозоли, солнечные ожоги превратились в загар, боль в мышцах усиливалась, но тело постепенно приспосабливалось к выполнению поставленной задачи.
Тропа была сложной, извилистой и зачастую трудно определимой. Эта древняя дорога кочевников была практически покинута тибетскими беженцами, которые вот уже шесть лет не рискуют бежать в Непал из-за чуткого надзора китайских пограничников. Из-за постоянного ветра и снега дорога местами превратилась в дикую местность.
Оползни от двух массивных землетрясений в 2015 году уничтожили некоторые участки тропы, не оставляя путешественнику иного выбора, кроме как идти вдоль крутых скал, которые могут обрушиться в любой момент. Остается лишь надеяться, что земля выдержит твой вес, пока ты нервно всматриваешься на сотни метров вниз.
Здесь твой крик никто не услышит
Падение в здешних местах закончится фатально. Даже если вы выживете при падении, сломанная нога или лодыжка, скорее всего, станет смертным приговором на этом отдаленном участке Гималаев. Как говорится в слогане фильма «Чужой», здесь твой крик никто не услышит.
Периодически по дороге встречаются разного рода подсказки. Кочевники и беженцы построили во многих местах каменные хижины и стены, за которыми можно спрятаться от ветра. На этих заброшенных стоянках я нашел развалившиеся кроссовки, изношенные подошвы, рваные джинсы и футболки. Кроме того, я нашел разбитую фарфоровую вазу с китайской надписью, а также остатки упаковок от еды и банок из-под газировки с этикетками на китайском языке.
Тем не менее, признаков того, что здесь живут люди, не было. Полная изоляция и забытье. Довольно жутко оказаться в здешних местах одному.
Я проходил через ряд зубчатых скал, за которыми высокие белые пики достигали небывалых высот. Мне повезло с погодой. Дни были идеально ясными, позволяя увидеть все разнообразие цветов сверхъестественного сияния, которое дает высотный разреженный воздух. За вершинами высокогорных пиков, на высоте которых летают лайнеры, я мог видеть, как темно-синее небо превращается в черное.
Такие горные хребты, как Гималаи, непривычны для наших глаз. Разум с трудом осознает то, что показывают ему глаза. Все, что вы можете делать, - наблюдать за окружающим в благоговейной тишине, по возможности запечатлевая это на камеру.
Тем не менее, реальность время от времени опускала меня на землю. Холодными ночами и длительными дневными переходами я часто думал о голодных, уставших и перепуганных тибетских беженцах, которые решились на подобное путешествие в джинсах и легкой обуви. Причем я прошел лишь половину пути, который проходили беженцы.
Тибетцы шли только ночью, опасаясь китайских патрулей. Они не могли пользоваться фонариками, поэтому связывали друг другу руки, чтобы не потеряться в темноте. Носки они использовали как перчатки, а распадающуюся обувь склеивали клейкой лентой и подшивали ниткой. Днем они надевали на глаза повязки из черных мусорных пакетов, чтобы защититься от снежной слепоты.
Думаю, у них не было времени удивляться величию и красоте здешних мест. Скорее всего, физические страдания и опасность быть схваченным китайцами сохраняла их ум сосредоточенным.
Выхода нет
На обратной дороге из Нангпа-Ла я остановился в столице непальского региона Шерпа, селении Намче-Базар, чтобы посмотреть, как складывается жизнь беженцев после прибытия в Непал. По возвращении в Катманду я посетил штаб-квартиру тибетского правительства в изгнании, чтобы получить последнюю информацию о текущем состоянии Нангпа-Ла.
Я говорил с тибетскими торговцами, беженцами, альпинистами, владельцами магазинчиков и домов, где останавливаются туристы. Они рассказали, что до 2009 года тибетские беженцы останавливались в Намче-Базаре лишь на одну ночь и прятались от непальской полиции в буддистском монастыре или частных домах. После нескольких часов отдыха, среди ночи они отправлялись в столицу Непала Катманду.
Те, кто сумел преодолеть перевал, зачастую приходили с серьезными травмами от сильного переохлаждения. «Основные травмы, включительно с обморожением, беженцы получали из-за того, что у них не было нормальной одежды. У них не было солнцезащитных очков, поэтому они страдали от снежной слепоты», – говорит 30-летний тибетский беженец Таши, который убежал с Тибета в 1999 году, когда ему было лишь 14 лет. Он попросил не называть его фамилию, чтобы не навредить родственникам, которые по-прежнему живут в Тибете.
Чтобы пройти китайских военных, которые контролируют границу, Таши скрылся в тибетском торговом караване. После прибытия в Непал он поселился с родственниками в деревушке под названием Тейм. Сейчас он работает в Катманду при тибетском правительстве в изгнании.
«Когда я был моложе, многие тибетцы бежали через перевал, - рассказывает Таши. – Сейчас это сложно. Нангпа-Ла полностью закрыт».
Нолан Петерсон на НВ
Международный корреспондент The Daily Signal, бывший летчик ВВС США и ветеран войн в Ираке и Афганистане
