В ОП впервые объяснили почему не взорвали четыре моста через Чонгар в начале войны.
Советник руководителя Офиса Президента Алексей Арестович впервые объяснил стремительный захват оккупантами Херсонщины в начале российско-украинской войны.
Отвечая на вопрос Марка Фейгина в эфире его ютуб-канала, Арестович кратко заявил: "Про#бали".
"Кто, чего и как - будем разбираться. Разбираются и правоохранители. Где-то некомпетентность, где-то предательство - есть вопросы. Разбираются и всем дадут оценки - и кадровые, и персональные, и криминальные", - пояснил Арестович.
Херсон был оккупирован российской армией 3 марта. Сначала город взяли в кольцо: были заняты окрестные села и аэродром Чернобаевка. Потом российские военные зашли в город. Это единственный областной центр Украины за месяц войны, который взят и удерживается российской армией.
Как брали Херсон? «Глупость или предательство, возможно, и то и другое», — говорит бывший губернатор Херсонской области Андрей Гордеев.
— Значит, у нас есть четыре линии обороны. Первое — перешеек между Херсонской областью и Крымом, он должен был быть полностью заминирован. И мне, кстати, сказали, что за неделю до нападения его разминировали какого-то хера.
Дальше — погранцы, но задача погранцов не вступать в бой, а увидеть факт агрессии, дать сигнал и отойти. Потом уже идет наша оросительная система. Оросительная система проектировалась в Советском Союзе Министерством обороны и Министерством сельского хозяйства. Сама структура — как бы форма канала — не предусматривает пересечения никаким видом транспорта. В любом случае она затрудняет движение. Логика такая: взрываются мосты, они все останавливаются, и наша артиллерия просто херачит их.
Потом третья линия обороны — это уже сама речка Днепр. До последнего держится Днепр, Антоновский мост, если что — взрывается, и Херсон как бы вообще вне военных действий, моста нету, мы только охраняем линию воды. Хер его кто перейдет, тот Днепр.
Последняя линия обороны — Каховский плацдарм. Идет эвакуация Новой Каховки, выселяются люди, и держится Каховский плацдарм. Там делаются редуты, капониры. На все это отводятся сутки. Вот за эти сутки нам надо было остановить их на входе. Не получилось.
Действующий губернатор Геннадий Лагута, как рассказывают сослуживцы, в первый день войны положил ключи на стол мэру со словами: «Я в этом не участвую», — и уехал из региона.
Вместе с ним — в первый день войны — уехало руководство полиции, прокуратуры, суды, чуть позже эвакуировались сотрудники СБУ.
Бои за Антоновский мост через Днепр шли два дня. Мост пытались подорвать дважды, по нему целились «Точкой-У». За другой мост Херсонской области — Генический автомобильный — отдал жизнь инженер отдельного батальона матрос Виталий Скакун, лично осуществивший подрыв. Зеленский присвоил ему звание Героя Украины.
Колонна российских танков искала обходные пути — и, конечно, нашла.
Тероборона — подразделение вооруженных гражданских для охраны общественного порядка и стратегических объектов, аналог народного ополчения — была организована в Херсонской области еще в 2016 году. По словам Андрея Гордеева, перед подразделением не поставили никаких задач, и после того, как сменился военком, в Тероборону записались многие военные пенсионеры — чтобы получать зарплату вместе с пенсией.
— Началась война, а у нас ни одного блокпоста нету, ни одного! Все хотят что-то делать, никто не знает, что именно. Никто никем не управляет. Я захожу к комбригу Теробороны, говорю: Дима, что такое? У него даже карты Херсона не было на столе. Понимаешь? Добровольцы прибегали в течение дня, стояли около военкомата, не знали, что делать. К ним никто не выходил. В 7 часов вечера подогнали автобус, и их увезли в село Надднепрянское, где должна была быть база Теробороны.
В 7 утра того же дня было совещание по обороне области. Комбриг Ищенко говорит: ребята, война, мне нужен грузовик — забрать оружие со склада к себе на базу. Те говорят: все хорошо, жди, сейчас будет. Он звонит в 8 утра: где мой грузовик? Говорят — подожди, сейчас будет. Он звонил Якименко, замгубернатора по обороне. Звонит в 9 утра, звонит в 10 утра — подожди. А в 11 утра Якименко ему говорит: извини, обратись к мэру, потому что я вообще сейчас далеко, в эвакуации. То есть, он обещал транспорт, а сам просто убегал вместе с администрацией.
В 11 утра комбриг уже понимает, что у него нету машины. И он случайно узнаёт, что едет машина с оружием в Алешки — догоняет 59-ю бригаду, которую там разбили. Он говорит: я ее останавливаю и скидываю с нее 660 автоматов с боекомплектами. И все, она поехала. Хорошо что хоть это взял, потому что машина не доехала, ее расхерачили на дамбе. И с этой машины выдают 400 автоматов в первый день добровольцам в Надднепрянском. На Антоновском мосту идет бой. Надо взять под охрану мост — типа, все туда. И они пешком километра три пошли до Антоновского моста. Пришли туда, уже была глухая ночь. По ним херачила авиация, они увидели кишки и как деру дали все! Где-то половину автоматов вернули, половина без вести пропала. Как и люди. Ну в смысле где-то залегли на дно, забоялись. Это было ночь с 24-го на 25-е.
В итоге у Ищенко осталось 220 автоматов. Я им привез около 50 «мух», РПГ-18 «Муха» тут же стоял автобус, погруженный с этими ребятами, кипеж такой. Мы пришли, багажник открыли, там «мухи» лежат. «Пацаны, можно у вас?» Комбриг говорит: «Да, возьмите». И мы половину «мух» им отдали. Они в целлофане. И там на кадрах видео с погибшими бойцами Теробороны видно: они так в целлофане и лежат.
Комбат завозит их в автобусах с коктейлями и «мухами» в Сиреневый парк. Чтобы предотвратить наступление русских со стороны Камышан. Если бы люди были чуть-чуть подготовленнее, то этой трагедии не произошло бы. Русские же рассчитывали на блицкриги, и возможно при сопротивлении они бы и разбежались. Но люди были просто мясо. За идею. Только в Сиреневом парке погибло 36 ребят. Их расстреляли из пулеметов. Батюшка наш херсонский похоронил 67 ребят из Теробороны, неопознанных, сам. Они просто как собаки, на 20 сантиметрах вот так глиной присыпаны, без гробов, без ничего! Батюшка их всех пофотографировал, сделал нумерацию, сделал закрытый чат в «Телеграме». Победим, говорит, потом будем их всех доставать.
