"Когда наступаем и побеждаем - это придает адреналина и бодрости. Когда же рядом погибают собратья - это ужасная боль ...". Наш собеседник - полтавский боец-доброволец Андрей Олефиренко, который воюет в батальоне "Азов". Андрею 36 лет и он помощник народного депутата Юрия Бублика.
В зону АТО, - рассказывает Андрей, - решили пойти вместе с полтавскими собратьями из партии "Свобода". Считаю, что сегодня каждый, кто может держать в руках оружие, должен воевать и защищать Украину. Нас было пятеро свободовцев и четыри сторонника нашей политической силы - все пошли в батальон "Азов". 7 июня выехали из Полтавы в Киев, где пробыли 2 недели, а потом нас отправили в зону АТО.
– Вы сражаетесь уже длительное время. Что, на Ваш взгляд, изменилось з того времени в зоне АТО?
– Именно сейчас происходит рождение украинской армии и закаляются настоящие украинские воины. Если сначала возникала даже паника, когда, например, появлялись сообщения, что Россия вводит войска (а такое было около семи раз на моей памяти), то сейчас уже наоборот – усиливаются уверенность в своих силах, появляется злость в хорошем смысле этого слова и готовность дать отпор.
Налаживается и координация между различными подразделениями воинских частей. В начале, чего греха таить, координация между батальонами добровольцев и Вооруженными силами Украины была неудовлетворительной. Теперь с каждым боевым выездом, задачей и боем появляется все больше понимания, координации и доверия друг к другу – как к командованию, так и к простым воинам.
– А изменился ли противник? Говорят, что тех наркоманов и любителей выпивки, что ранее воевали в ДНР-ЛНР, сегодня заменили профессионалы ...
– Не думаю, что тех наркоманов заменили. Они просто разбежались, а остались в основном российские наемники, профессиональные военные, которым негде деться, которые сожгли за собой все мосты. На самом деле немало боевиков выходят из рядов террористов и после того, как видят и осознают, в какую беду в городах Донбасса привели действия российских наемников и тех, которые их поддержали.
– Какой для Вас лично есть эта война, какие переживаете внутренние ощущения?
– Война вызывает восхищение и одновременно вселяет ужас. Когда все хорошо, мы наступаем и побеждаем – это придает адреналина и бодрости. Когда же рядом погибают собратья – это ужасная боль и отчаяние. Такое чувствовал, когда погиб муж Татьяны Черновол, когда погиб воин на псевдо Светлячок ... А в бою у Иловайска меня поразило, как сработал наш часовой. Несмотря не то, что пулемет, снайперы и минометы били со всех сторон, он приказал заехать на легковом автомобиле на поле боя и спасти двух раненых ...
– Не раз приходилось слышать, что в батальонах используют псевдо. Почему ввели такую практику?
– Думаю, что таким образом продолжаются традиции УПА. В добровольческих батальонах друг друга не по фамилии называют, а используют псевдо, которое каждый себе выбирает через те или иные обстоятельства. Это также элемент конспирации.
– Как относится к украинской армии местное население?
– По-разному бывает. Помню, когда находились несколько дней в городке на берегу Азовского моря ... Девочки из Донецка выложили на пляже ракушками "Героям слава". Такие моменты трогают. В Мариуполе, насыщенном переселенцами из Донецка, также радуются, что не допустили в их городе случившегося в Донецке. Всякие были ситуации – не раз, выпив "смелой воды", приходили к нам мариупольцы и пытались на пьяную голову рассказывать, что они – это ДНР, и Россия еще покажет нам ... Но это скорее исключения. В основном благодарят, что мы обеспечиваем порядок в городах, радуются, что у них не забирают имущество, вечером можно ходить по улице, что жизнь продолжается и 1 сентября дети снова пойдут в школу.
– Армейский быт и рацион не надоели?
– Быт не является проблемой, даже несмотря на то, что всю прошлую неделю находились в поле, должны были сами готовить пищу на огне. Это не самое худшее – разрабатываем план дежурства и каждый выполняет свои обязанности. Едим преимущественно кашу, тушенку, овощи – огурцы помидоры. Это нормальная еда, на которой можно довольно долго продержаться.
– Как наши миролюбивые люди адаптируются ко всему, что вынуждены видеть и делать на войне?
– Когда находишься уже в процессе военной операции – значительно легче, чем тогда, когда ожидаешь миссии. Мы уже привыкли к обстрелам из минометов и ударов "Градов". Почти автоматически выбегаем из палаток и прыгаем в окопы, когда за 100 метров бьет "Град". Поначалу бывало, что прыгаешь в окоп, а там уже кто из собратьев ... Лежишь у товарища, а он все дрожит от страха. Сейчас уже такого нет, люди закалились, окрепли. Несколько дней мирной жизни – и снова едешь в горячую точку, тяжелые часы ожидания, а там еще раз привыкаешь, что вокруг летают пули, минометные обстрелы и взрывы.
– Как родные переживают Ваше участие в войне?
– Первые два месяца не рассказывал, что воюю, говорил, что просто стоим под Киевом и нас привлекут лишь тогда, когда враг попрется на столицу. Потом уже из разных источников узнали правду. Сегодня почти каждый разговор с мамой заканчивается ее плачем. Очень беспокоится ... 8-летнему сыну никто не говорил, где я и что делаю. Он меня спрашивает по телефону, где я. Говорю, что на работе. Патом спрашивает, снайпер ли я ... Доченьке всего 4,5 года – она уже тоже спрашивала взрослых, а где же папа. Говорят, что на работе. Отвечает: "Хорошо, что не на войне, потому что на войне могут убить". Наверное, наши дети испытывают те же волнения и напряжения, с которым живут взрослые ...
Беседовал С. Костюк
Газета "Свобода"
