«Вернись живым» больше не будет закупать бронежилеты, и не бронежилеты спасают жизнь – Тарас Чмут дал большое интервью о деятельности фонда.
Да, закупать не будем, потому что запрос на них тотально уменьшился. С другой стороны, действительно они не спасают. Если посмотреть статистику, то это не то спасение, о котором мы хотели бы говорить.
А что спасает?
Своя рабочая артиллерия и авиация.
Как будут меняться потребности войска в ближайшие месяц-два?
Это будет зависеть от того, насколько эффективно и быстро мы будем получать и овладевать помощью западных партнеров. Мы сейчас повторяем путь в 2014 году. Тогда потребность в бронежилетах и шлемах отпала где-то через год-полтора, сейчас через полгода отпадет. Всегда актуальны будут связь, автотранспорт, снайпинг, обучение военных, минная безопасность, домедицинская помощь. Комплексные проекты, как мы делали с модернизацией ПВО сухопутных войск, тоже будут актуальны и сейчас мы стараемся реализовать подобные в воздушных силах. Также потребуются средства для ремонта техники, которых в армии не хватает, например, современный японский осциллограф, чтобы воздушные силы могли проверять советские блоки в самолетах.
«Мы – первая в Украине благотворительная организация, имеющая лицензию на закупку товаров военного назначения»
Сколько средств за эти 2,5 месяца получил фонд и использовал? Какие были самые большие контракты?
Поступило примерно 3,5 млрд грн, из них израсходовано – 2,1 млрд грн. В пятницу я подписал соглашение еще на 16,5 млн. долларов на один из товаров военного назначения для Главного управления разведки. Еще более 400 млн грн законтрактовано на бронетехнику, и еще около 100 млн грн – по другому соглашению на бронетехнику. То есть сейчас у нас три больших контракта, один из них – на завершающей стадии, на этой неделе уже ждем поставку, еще один – только подписанный, а еще по одному идет бюрократическая волокита с экспортными лицензиями. И каждый день что-то покупается в меньших масштабах.
Можете поподробнее рассказать об этих контрактах?
О контракте на 16,5 млн долларов – нет. Конечно, когда мы поставим его, будет много и фото, и видео, и мы будем говорить об этом очень долго. А остальные два – это бронемашины.
Что еще за это время было приобретено фондом, чем вы особенно гордитесь?
Эти три контракта, которые я назвал – это получение нами лицензии на закупку товаров военного назначения. Мы – первая в Украине благотворительная организация, официально имеющая возможность такое делать. Мы первые после 24 февраля официально закупали товары двойного назначения. В общем, те объемы помощи, которые мы закупаем и передаем, ощутимо влияют на ход боевых действий.
Насколько важна роль волонтеров в войне с Россией?
То, что делают тысячи волонтеров, трансформируется в тактическое преимущество Вооруженных сил Украины на поле боя – за счет насыщения войск разными, иногда невоенными средствами в значительных количествах. Речь идет о квадрокоптерах, тепловизорах, приборах ночного видения, радиостанциях, машинах, снаряжении, аптечках и многом другом. Это не ракетный комплекс, но на поле боя наш солдат на фоне русского лучше обеспечен и технически может лучше использовать свое оружие и технику. Условно говоря, старый СПГ (станковый противотанковый гранатомет) за счет нового планшета, квадрокоптера, связи между подразделениями и машинами имеет значительно более высокую эффективность, чем такой же по характеристикам российский комплекс.
Где-то еще, в других военных конфликтах последних лет, было такое мощное волонтерское движение?
Это украинская уникальность.
В чем еще есть наше преимущество над противником?
В известной степени – обучение нашего личного состава, мотивация, боевой дух и опыт. То, что мы в обороне, тоже дает нам дополнительные возможности. В какой-то степени преимущество уже сейчас – получение техники от западных партнеров.
«Вернись живым» имеет аналитический отдел, который проводит разные исследования. Есть ли у них практическое продолжение?
Будет, но позже, потому что сейчас не до этого. В настоящее время аналитический отдел работает в другом формате. В каком именно – пока еще не готов озвучить.
«Это игра в длинную, а длинная может быть разной»
С чего началась «Фронтовая луга» и зачем?
Она появилась еще в середине февраля, когда была великая медийная истерия, и возникла идея говорить с людьми, объяснять им, что происходит. Я случайно попал на нее – и в результате она переросла в большой коммуникационный инструмент. Большинство людей далеки от военной тематики, у них было много вопросов и на них нужно отвечать.
Во время «Поймы» вы и ваши коллеги рассказываете много информации с фронта, какая ситуация по разным направлениям. Откуда вы это знаете? Получаете ли разрешение на распространение?
У нас есть аналитики, очень тесно работающие с войсками, у нас есть прямой контакт с сотнями командиров рот, батальонов, бригад, полков и выше. Это помогает нам более эффективно заниматься волонтерством, а также правильно работать на информационном фронте, который не менее важен. Разрешений мы не получаем, но мы и не разглашаем чувствительную информацию. Мы компетентны в том, чем занимаемся, и понимаем, что ок, а что – нет. И это важное отличие на фоне всех остальных. Мы этим занимаемся 8 лет, у нас половина работников – военные, постоянно взаимодействовавшие и продолжающие коммуникировать с армией. Поэтому мы называемся фондом компетентной помощи.
Часто во время «Фронтовой поймы» вы говорите, что Россия знает, что проиграла войну, и пытается просто оттянуть этот момент. Как долго она может это оттягивать?
Как в Сирии – годами. 10 лет, например.
А как долго мы можем продержаться?
Годами, как в Сирии, 10 лет. Мы уже проходили в 2014 году.
Собственно, это «мы это уже проходили» пугает. Не хочется, чтобы все затягивалось так долго.
Я тоже не думаю, что это продлится 10 лет. Но это игра в долгую, а длинная может быть разной, и той победы, о которой нам говорил Арестович спустя неделю войны, которую вся Россия сдулась, мы не чувствуем.
Почему Алексей Арестович, и не только ему, позволяют дальше украшать наши победы, прогнозировать скорое окончание войны? Власть этого не замечает ли ей это выгодно?
У него своя целевая аудитория и своя определенная функция.
Говорить ложь? Преувеличивать?
Успокаивать общество.
Такое успокоение.
Значит, вы не его целевая аудитория, как и я, поэтому мы это не воспринимаем.
«Выигрыш – это возвращение ко всем админграницам 2013 года»
В интервью «Левому берегу» вы говорили, что за последние 8 лет Украина могла бы лучше подготовиться к полномасштабному вторжению. Как сейчас мы можем поправить ситуацию?
Можно не повторять свои ошибки в будущем. Понимая, что война может затянуться, нам следует готовить и общество, и государство, и экономику, и все другие сферы жизни к тому, что мы можем стать новым Израилем, который постоянно находится в состоянии пассивной войны.
Как вы оцените шансы Украины вернуть все в пределы 23 февраля?
Я не рассматриваю такой вариант. Мы или проигрываем, или выигрываем, а выигрыш – это возвращение ко всем админграницам 2013 года. Промежуточные варианты уже не имеют значения. Мы либо сейчас выиграем, либо проигрываем следующую войну. Это немного дороже, чем сейчас подписать какое-нибудь перемирие и остановиться, но надо дожимать.
Если это будет игра в долгую, когда можно начинать искать виновных за ошибки в подготовке к войне? Сейчас говорят часто, что это не ко времени. Но если война будет продолжаться несколько лет, нелепо это и затягивать. Ваш последний пост в Facebook касается этого.
Это ведь не я начал. Алексей Арестович публично в эфире «Фейгин Live», который смотрел полмиллиона людей онлайн, озвучил ряд проблем и сказал, что начинает собственный «джихад» по поиску виновных. Так виноваты – не в ВСУ, как он сказал, а в его кабинете слева и через один. Фамилии как минимум двух я озвучил (экс-министр обороны Андрей Таран и бывший главнокомандующий ВСУ Руслан Хомчак – прим. ред.). Этих людей назначал офис президента, и на их некомпетентность указывали. А теперь поднимается вопрос поиска виновных в армии.
Не столь важно, кто это начал. Вопрос в том, есть ли в этом смысл сейчас и когда он будет.
Если речь идет о моем посте, его цель – остановить подобные истории очень четкой реакцией общества и волонтерского движения. Меседж очень прост: волонтеры не дадут оскорблять ВСУ сейчас.
Какой должна стать Украина после войны?
Это философский вопрос, на который я не знаю ответа. Но я точно знаю, что в этой новой стране должна быть нормальная боеспособная армия, экономически подготовленная к любой возможной войне с кем-либо.
Источник: zaxid.net
