Война имеет множество лиц. Огромный патриотизм и мелкодушную трусость. Желание поделиться последним куском хлеба и набить карманы, пользуясь беспомощным состоянием тех, кто стал жертвой. Высокий подвиг и предательство. Это всё - монстр, который пришёл на нашу землю. Это война - многое в одном.
Светлана Чернухина - из Мариуполя. Она вывезла детей в первый день нападения на город. Но в родном городе остались её близкие, в непосредственной близости от военных действий трудится её муж, до сих пор вздрагивают от страшных воспоминаний дети. Её рассказ не вызовет чувство гордости. Но это тоже надо знать.
Мы привыкли, что война - это что-то про героизм, патриотизм, борьбу за свободу, всеобщее горе и объединенных национальной идеей людей. Так нас учили на уроках истории, так писали в военных романах, так нам и сейчас вещают с телевизоров, радио и соцсетей.
Но есть вещи, о которых не принято говорить. Потому что, если о них говорить, то начнут опускаться руки, пропадет оптимизм и придет понимание того, что люди - не объединены горем. Ожидание и реальность не совпадают.
Я расскажу вам о своем опыте и опыте моей семьи, который немного отличается от того, что вещают по телевизору и репостят в Фейсбуке. Сделаю это не для жалости или провокации злобы, а для того, чтобы было реальное и прагматичное понимание того, что такое война. Убеждена, что в войну выживают люди, лишенные иллюзий.
Я с двумя детьми на своем авто уехала из Мариуполя в ночь с 24 на 25 февраля, когда в городе всё только-только начиналось. Муж остался на службе. Первое, с чем пришлось столкнуться - непонимание. Я говорила своим близким - уезжайте. Мне отвечали: “Да мы тут пересидим, куда мы поедем, кому мы где нужны. Война за пару дней закончится!”. “Не пойму, зачем ты уехала? А дальше что?” - говорила мне моя бабушка. “Буду здесь. Да и куда я со своей мамой, она почти не ходит”. А ведь тогда ещё была возможность уехать, на пути было пять блок-постов вместо двадцати пяти, без раздеваний и проверок татуировок, без опасности попасть на мины, всего за пять часов добраться до Запорожья.
При этом уже тогда крупные торговые сети типа “Фокстрота” или “Comfy” вывезли товар из города, а “за кулисами” гуляли истории о том, что СБУ, прокуратура и полиция “выехали”.
С каждым днем в Мариуполе становилось всё хуже и сложнее. Как следствие, следующее, с чем с пришлось столкнуться - с ненавистью за то, что я в безопасности. Мне посылали проклятья те, кто меня не знал, и те, кто долгие годы работал со мной. Обвиняли в том, что я в тепле, в то время, как их близкие - сидят без света, газа, воды, еды и лекарств. Что меня, жену полицейского, “заранее вывезли” в “самый безопасный город Украины”. Желали моим детям не спать из-за бомбежек и говорили, что раз я спаслась сама, то теперь обязана спасать других. Почему они сами не хотели спасать своих близких, а занимались поиском виноватых - риторический вопрос.
Тем временем, в Днепре от нас шарахались местные, узнавая, что мы из Мариуполя. Один раз от меня в буквальном смысле отпрыгнула продавец одежды так, будто я радиоактивная. А на собрании ОСМД, в котором мы теперь живем, звучали реплики о том, что это мы “донбасские”, во всем виноваты, мы эту войну затеяли, и из-за нас теперь во всей Украине война.
После того, как в Мариуполе начала пропадать связь, началось тотальное мародерство. Обворовывали всё и везде. В этот момент я поняла, почему России удалось так сильно повлиять на сознание жителей Донбасса. Всё просто - мы нищие духовно. Нет понимания добра, честности, человечности. Люди шли по улицам с тележками полными ненужного хлама - дорогая хрустальная посуда, канцтовары, чехлы для телефонов… Из строительных магазинов тащили унитазы и раковины. На одном из видео рыдающая владелица небольшого магазинчика в центре города отбирает у мародера волейбольный мяч с криками “Зачем тебе мяч, ты что в него играть будешь под обстрелами??!”. А в момент, когда исчезла вода, люди зачем-то воровали свадебные платья.
Дальше было еще хуже - поножовщина за пачку риса. Вынос продуктовых складов в немыслимых масштабах - те, кто воровал, явно не рассчитывали делиться с ближними, но и съесть всё, что вывозилось машинами, у них точно не получится. На улицах появилось оружие. А последнее, что перестали продавать в городе - это алкоголь. И его покупали, хоть и за бешеные деньги. В совокупности это всё порождало убийства своих же земляков, изнасилования и ненаказуемое беззаконие. Даже в самом страшном фильме о зомби-апокалипсисе сложно такое увидеть.
В целом общество разделилось на три группы. Первая - честные и “правильные”. Они ничего не воровали и старались выживать, как есть. Стоя в километровых очередях за водой и продуктами, собирая снег для того, чтобы умыться и ожидая помощи от волонтеров, военных, полиции или Красного креста. К огромному сожалению, именно такие люди начали первыми страдать от голода. Вторая группа - те, кто мог “взять чужое” но только если это - действительно нужно и действительно ничье. Ну а третьи… были готовы убивать ради самого факта кражи. Есть мнение, что именно они называли украинских военных и полицейских “карателями”.
Борьба за убежища. В одних никого не пускали - люди не хотели делиться своим “уютным уголком” и ресурсами - фонариком, свечками, возможностью приготовить еду на общем костре. Другие даже отказывались открывать двери в убежища, даже во время обстрелов. Третьи пускали всех, хоть и совсем уже не было места.
Жертвы. Много погибших и раненых. Их невозможно посчитать...
Война - это всегда тотальная ложь и лицемерие. В “оккупированных” городах некоторые представители власти охотно идут на сотрудничество с захватчиками. Предоставляют списки полицейских, проукраинских активистов, журналистов и волонтеров. Некоторые эту информацию продают за совсем смешные деньги или обещание каких-то привилегий. Впоследствии, по этим спискам начинается охота. То есть те, кто еще три недели назад били себя в грудь и называли патриотами, сегодня выдают “разнарядку” на убийство своих же коллег.
Эвакуация. Которой не было вначале и которая сложна до сих пор. Дорога жизни, на которой люди могут умереть. И в которой снова проявляются все человеческие качества. Кто-то вывезя своих в условно безопасный пригород Мариуполя, снова и снова рискует своей жизнью возвращается для того, чтобы забрать чужих людей. А кто-то установил цену - 150 тыс. грн с человека и работает “такси”. Были и случаи, когда владельцы машин предпочитали взять побольше вещей в машину тому, чтобы забрать своих же родственников.
И хоть кажется, что на войне всё понятно, и черное легко отличить от белого, на самом деле, у каждого своя война. И главное в ней - остаться человеком. Если справиться с этой войной, то победить всей страной будет гораздо легче.
Светлана Чернухина, Мариуполь-Днепр
Фото автора
