Национальная речь, которая годами воспринималась как признак оппозиционности становится в Беларуси предохранителем от российской агрессии.
«Мы сможем оторваться от России только в случае, если будем говорить в повседневной жизни на белорусском»
, – отмечает 40-летний менеджер из Бреста.«А почему я должна учить белорусский? – как-то спросила восьмилетняя Алина свою маму. – Никогда не слышала, чтобы на ней кто-то говорил. Можно, я лучше итальянский буду учить?».
Анна Ивановна, преподаватель вуза небольшого города Бреста, не слишком удивилась словам дочери. Около 90% населения Беларуси говорит на русском. Белорусский изучается в школах дважды в неделю, попадается иногда на билбордах с социальной рекламой «Каким было твое первое слово на белорусском?» и звучит в семь вечера в выпуске новостей на центральном телеканале.
А еще живой белорусский можно услышать в разговорных кружках «Мова нанова», которые три года назад появились в Минске, а теперь распространились по всей стране.
Белорусский как защита от России
Еще три года назад услышать белорусский на брестских улицах было почти невозможно. Сейчас каждый вторник около полусотни людей сходятся в одном из креативных пространств, чтобы в формате игры, викторин и просмотра обучающих видео усвоить новые белорусские слова. Ходит сюда и Анна Ивановна с дочерью.
«Я не умею разговаривать по-белорусски, если честно, – признается она. – Когда есть свободное время, прихожу сюда с дочерью, чтобы потренироваться. Это же наша культура, наше прошлое, которое мы должны знать. Даже стыдно перед иностранцами: порой просят сказать что-то на белорусском, а ты не умеешь».
Бесплатные курсы «Мова нанова» положили начало 2014 года в Минске филолог Олеся Литвиновская и журналист Глеб Лободенко. После нескольких занятий в столице активисты начали искать координаторов в других белорусских городах. В Бресте одним из преподавателей языка стал историк и сотрудник белорусского радио Максим Хлябець.
«Главное для меня, чтобы люди заговорили на белорусском, – рассказывает он. – Мы стараемся подобрать такие слова, которые люди смогут использовать в быту. На нашем сайте есть более сотни тематических уроков: вышиванка, замки Беларуси, история Европы, деревня, рыбалка...Мы можем брать такие темы или приглашать гостей с других городов. В прошлый раз мы говорили про белорусскую кухню, и к нам приехала девушка из Гомеля, которая ведет кулинарный видеоблог».
Занятие длится два часа. Самые активные ученики получают сувениры – тематические наклейки, футболки и открытки. Когда организаторы приглашают гостей, например, известных музыкантов или писателей, на встречи собирается до ста человек. Стабильная аудитория в трехсот тысячном Бресте – тридцать учеников.
«Сначала было десять-пятнадцать, – говорит Максим. – Теперь постоянно ходит вдвое больше, и надеюсь, что скоро будет полсотни. Есть много молодежи, пожилые люди приводят своих детей. В школах очень плохой белорусский, поэтому мы еженедельно устраиваем языковые курсы».
Сорокалетний менеджер Олесь старается не пропускать занятий. После Революции достоинства в Украине он перешел с русского на белорусский, и теперь говорит преимущественно на нем. Считает, что национальный язык не даст Беларуси превратиться в Россию.
«Одна из причин того, что происходит в Украине с 2014 года, это много русского на востоке, – говорит Олесь. – Я не представляю, чтобы в Донецке сепаратисты на украинском кричали, что они – русские. Мы сможем оторваться от России только в случае, если будем говорить в повседневной жизни на белорусском. Если внедрить соответствующую государственную политику, для изменений понадобится не так много времени. Израиль быстро перешел на иврит. Поэтому и в Беларуси люди скоро поймут, что язык – это воздух. А как можно жить без воздуха?».
Лукашенко сделал первый шаг
По лексике белорусский очень похож на украинский, поэтому объясниться белорусам с украинцами очень просто. Активисты и политики, встречаясь с украинскими журналистами, говорят по-белорусски. И сетуют, что не могут пользоваться ею в повседневной жизни.
«Говорить на белорусском сейчас могу среди своих знакомых и коллег, но в кафе и магазинах чаще всего перехожу на русский, – рассказывает минская активистка Агния Асанович. – Когда стараюсь обращаться к незнакомым людям на белорусском, меня почти всегда переспрашивают на русском, будто не поняли вопрос. Помню только раз, когда таксист попытался поддержать разговор на белорусском и постоянно извинялся за ошибки».
Агния, как и другие общественные деятели, уверена, что без планомерной государственной политики Беларусь не заговорит на национальном языке. До 2014 года тех, кто пытался говорить на белорусском, власть воспринимала как оппозиционеров.
По словам политика и бывшего кандидата на пост президента Беларуси Анатолия Лебедько, события в Украине значительно повлияли на отношение власти к языковому вопросу.
«Александр Лукашенко все время позиционировал себя как православный атеист и человек, что жалеет о распаде Советского Союза, – отмечает Лебедько. – После Майдана он, наверное, понял, что стоит отворить двери для всего белорусского. Власть боится, что, если не сделает первый шаг, то придут националисты, «бандеровцы» и поступят по-своему. Национальность теперь является залогом независимости для Беларуси, а для власти – залог силы».
Теперь в стране продолжается мягкая белоруссизация. На телевидении и на улицах появилась социальная реклама с призывом говорить по-белорусски. Появилась пресса и книги на национальном языке. По мнению Лебедько, этого не достаточно.
«Люди не имеют мотивации говорить на родном языке. Я помню время, когда в парламенте много чиновников выступали с трибуны только на белорусском. Некоторые читали с листочка, но это было лучше, чем сейчас»
, – говорит он.
Преподаватель курсов «Мова нанова» Максим Хлябець верит, что альтернативной платформой для изучения языка может стать интернет. В соцсетях есть стотысячные белорусскоязычные группы, где люди активно общаются на национальном языке. Его же курсы набирают в Бресте каждый раз большую аудиторию.
«Когда я встречаю на улице своего студента, и он говорит со мной на белорусском, это уже прогресс, – говорит Максим. – Легко сказать, что без языка нет нации. Еще мои родители говорили по-белорусски, а я мог уже и не знать этого языка. Это проблема государства, но, если оно не поможет решить языковой вопрос, мы будем действовать своими силами»
.По материалам: radiosvoboda
