Реальные потери на войне до сих пор остаются неизвестными. По данным ООН по состоянию на 2 апреля официально убитыми на Донбассе – как военными, так и гражданскими – числится 6090 человек. Неофициальные потери точно больше, признают и в самой организации. В начале 2015 года западные СМИ, ссылаясь на источники в немецкой разведке, назвали чудовищную цифру в 50 тысяч человек совокупных, мирных и военных потерь.
На месте захоронения неизвестных солдат побывала журналист газеты "Сегодня".
Степной ветер сбивает с ног. Краснопольское кладбище – огромное, сразу, как выезжаешь из Днепропетровска. У самого съезда с Кировоградского шоссе в сторону кладбища висит забытый и порядком поистрепавшийся за год агитплакат прошлогодней президентской кампании – "Жити по-новому".
Военные захоронения – практически сразу у входа. Женщины рядом с кладбищенской часовней машут рукой вправо, в сторону степи: "Вам солдатики нужны? Туда идите".
Сейчас, по их словам, военных хоронят редко: "Боев-то нет". "Последний раз в январе много привезли, по пять, по шесть гробов было", – говорит одна из них. Это – "киборги", защитники Донецкого аэропорта. Тогда в Днепропетровск их тела доставил глава "Офицерского корпуса" Владимир Рубан.
Ряды одинаковых могил. Всего их здесь более сотни. На черных табличках, прибитых к простым деревянным крестам, надпись "Временно неустановленный защитник Украины", и идентификационный номер, по которому, если впоследствии по ДНК-экспертизе найдутся родные, погибший боец сможет, наконец, "обрести" имя.
Одинаковые кресты и одинаковые венки из искусственных цветов, от областных властей или от побратимов. На могилах неустановленных жертв необъявленной войны – ни цветов, ни лампадок, ничего. У тех, кого похоронили еще летом, после Иловайска, степной ветер – здесь он как-то особенно зол – истрепал желто-голубые ленты, и от солнца они уже выцвели, побелели. Родственники их с тех пор так и не нашлись.
За самым крайним крестом – свежая, открытая могила, серо-охристая зияющая дыра. Здесь их даже больше, чем крестов. Больше двух сотен – двенадцать рядов по двадцать могил – уходящих в степную даль, и оттого выглядящих особенно жутко. "Иногда, бывает, привезут кого-то одного, свои же ребята, в камуфляже, похоронят по-тихому, уедут", – продолжает одна из женщин.
Через дорогу от неопознанных лежат те, кого хоронили уже под собственным именем. Могилы разные – у кого-то тот же простой деревянный крест, у кого-то гранитный памятник, у большинства – одинаковые даты смерти: январь – аэропорт, август – Иловайский котел. Могилы утопают в венках: "От родителей", "От побратимов", "От жены", "Любимому папочке"…
Несмотря на субботу у могил – никого. Только ветер. Внезапно, тревожа охристую пыль, останавливается "жигуленок" с днепропетровскими номерами, из которого выходит женщина и быстрым шагом направляется в сторону могил временно неустановленных защитников Украины. Достает из кармана пакетик с конфетами и кладет по одной на каждый могильный холмик.
- Если я к ним не приеду, то кто про них теперь вспомнит? Многие тут уже полгода лежат, а родственников так и не нашли. Не найдут, и все про них забудут. А я как своим детям, привыкла сладости дарить…" – говорит она.
СКОЛЬКО ИХ? Подобные безымянные захоронения военнослужащих, погибших во время вооруженного противостояния на Донбассе, есть не только в Днепропетровске, но также, скажем, и в Запорожье.
Процедура идентификации некоторых погибших действительно затруднена – нет единой базы ДНК-экспертиз (о необходимости ее создания заговорили еще в конце минувшего года, она должна появиться при МВД), нет необходимого лабораторного оборудования, которое бы позволило ускорить этот процесс.
Еще ранее заместитель главы Днепропетровской ОГА Святослав Олейник отмечал, что в бюро судебно-медицинских экспертиз четырех прилегающих к зоне конфликта областей находятся несколько сотен не идентифицированных тел. На эту проблему обратили внимание и в администрации президента Петра Порошенко – тогда об этом говорила советник главы государства, нардеп Ольга Богомолец.
Еще одна колоссальная проблема, как признают в частных беседах сами военные, – не только не всегда удается своевременно опознать, не удается порой даже вывезти тела. "Останки "киборгов" до сих пор лежат под завалами донецкого аэропорта", – говорит нам источник в военных кругах. Та же история – с Дебальцево: "Мы до сих пор не знаем точное число потерь, но они точно выше официально объявленных. Морги тогда забиты были", – признает он.
Как заявил в мартовском интервью телеканалам президент Петр Порошенко, по состоянию на тот момент, официальные потери ВСУ на Донбассе составили 1549 человек. Пресс-служба Министерства обороны Украины сообщило со ссылкой на данные сайта "Книга памяти погибших", созданного при поддержке Национального военно-исторического музея Украины и Украинского института национальной памяти, что за время проведения военной операции на Донбассе в период до 1 февраля 2015 года погибло 1750 наших бойцов.
Но, по словам самих военных, это только официальные потери и только потери ВСУ, другие силовые структуры (МВД, пограничники, СБУ) своих считают отдельно. Плюс – добровольцы. Плюс – те, кто до сих пор числится пропавшим без вести (тут точную цифру не называет никто).
Достоверность официальных потерь ставили под сомнение даже сами комбаты: так, после Иловайского котла комбат "Донбасса" Семен Семенченко заявил, что только в одном этом эпизоде реальные потери украинской армии превышают тысячу человек (официально тогда была названа цифра "более трехсот").
Эксперты ООН также пришли к выводу, что официальные данные о количестве погибших и пострадавших в боях в Донбассе украинских военных являются "неточными и противоречивыми". На это указывается в отчёте о результатах работы мониторинговой миссии ООН на Украине.
"Мониторинговая миссия ООН по правам человека в Украине и ВОЗ считают, что данные о количестве погибших украинских военных, гражданских и членов вооружённых группировок занижались на протяжении всего периода проведения антитеррористической операции", — говорится в отчете.
