Начало процесса декоммунизации в Украине требует внимательного осмысления того, как проходили аналогичные процессы в странах Восточной Европы. Был ли успешным этот опыт? И что нужно учесть Украине? «Европейская правда» открыла дискуссию на эту тему и готова выслушать разные мнения.
Как проходила «декоммунизация» в странах Центральной и Восточной Европы, которые с тех пор вступили в ЕС? Никак: её не было.
Большинство людей, выросших в этих странах, не понимают даже сути вопроса: слово «декоммунизация» они воспринимают как процесс отстранения от должностей на госслужбе людей, запятнавших себя сотрудничеством со спецслужбами режима, существовавшего до 1989 года.
Этот процесс более известен под названием «люстрация», введённым в Чехословакии для того, чтобы избежать политически неприятного термина «чистки».
В 1991 году там был принят закон, запрещающий на протяжении пяти лет занимать руководящие должности в государственных структурах бывшим сотрудникам органов госбезопасности, милиции, а также партийным функционерам районного уровня и выше. После распада страны в Словакии этот закон перестали выполнять на практике начиная с 1994 года, в Чехии против его имплементации тоже выступали многие, включая главного героя «бархатной революции», президента Вацлава Гавела.
Гавел заявил, что люстрация «была детищем революции, и как таковая уже перестала быть необходима». Сказывался и дефицит управленческих кадров.
Несмотря на это, правое большинство в чешском парламенте преодолело президентское вето и продлило срок действия закона до конца 2000 года. При этом в 1993 году парламент отменил срок давности для «преступлений коммунистического режима»: точнее, этот срок отсчитывается не с момента совершения преступления, а с 1990 года.
Кроме того, был принят закон об открытии доступа граждан к своим «делам», лежавшим в архивах спецслужб.
В Польше люстрация не произошла сразу, одновременно с чешской.
Новоизбранный премьер-министр Тадеуш Мазовецкий в 1989 году заявил: «Под прошлым мы подводим жирную черту. Отвечать будем только за то, что сделали, чтобы вытащить Польшу из нынешнего кризиса». Многие восприняли это как обещание, что никакой люстрации не будет.
В 1992 году Сейм всё же принял закон о люстрации, но конституционный суд признал его противоречащим Основному закону. Новый закон на эту же тему был принят в 1996 году, но момент уже был потерян.
С тех пор уже произошла смена поколений в политике «естественным путём»: президент Польши Анджей Дуда во время предвыборной кампании подчёркивал, что он первый кандидат, проживший взрослую жизнь уже после 1989 года.
Люстрационные законы были приняты в Венгрии (1991, речь шла об отмене срока давности для политических убийств в 1944-1990 гг.) и Болгарии (1992, запрет секретарям Компартии и профессорам марксизма-ленинизма занимать руководящие должности в учебных заведениях и в местных органах власти), но в обоих случаях их отменили конституционные суды.
По сути, Чехия остаётся фактически единственным примером «декоммунизации-люстрации».
В Украине ни о какой люстрации в 1990-х годах не могло быть и речи. А закон о люстрации, принятый после смены власти в прошлом году и вызывающий массу претензий у Венецианской комиссии, не имеет отношения к советскому прошлому, да и вообще не имеет прецедентов в восточноевропейской практике.
Читайте на InfoKava.com: Истекает срок подписания законов по декоммунизации
То, что понимают под «декоммунизацией» у нас – переименование улиц, снос памятников, демонтаж мозаик и тому подобные преобразования публичного пространства – в Восточной Европе не регулировалось, как правило, никаким специальным законом.
В Румынии, Болгарии, Польше, балканских странах, Венгрии всё это происходило на подъёме массовых антикоммунистических настроений в 1989-1993 гг., делалось силами местных общин и не нуждалось ни в каком специальном законодательном регулировании: у местных властей не было обязательств отчитаться перед вышестоящим начальством о количестве переименованных бульваров, как в сегодняшней Украине.
Собственно, в нашей стране в то же самое время проходили те же самые процессы – просто охватили они не всю страну, а лишь Запад, Центр и столицу. Принудительных «декоммунизационных десантов» не было.
Примечателен пример Хорватии: на волне подъёма националистических настроений и сербского вторжения в начале 1990-х там укоренилась идея, приравнивающая коммунизм к идеологии сербского господства – так же, как и в Украине сегодня многие считают коммунизм какой-то «пророссийской» идеей.
Во время войны с Сербией публичное пространство в хорватских городах массово «декоммунизировалось», спонтанно и без законодательной обязаловки: переименовывали улицы, сносили памятники. Однако до сих пор в Загребе, например, есть площадь им. Тито.
В отличие от балтийских стран и Украины, хорваты не запретили коммунистическую символику – запрещена только фашистская. Ничего похожего на наше цензурирование книг и произведений искусства (например, нашумевший запрет книги Сергея Жадана из-за серпа и молота на обложке) нет ни в Хорватии, ни в большинстве других стран Восточной Европы.
Ближайший аналог чего-либо подобного – польский Институт национальной памяти (ИНП) – использовался правоконсервативной партией «Закон и справедливость» как инструмент политической борьбы. На отдельных политиков избирательно находили компромат в архивах, в обществе искусственно муссировалась тема антикоммунизма. Но в последние 5-7 лет влияние Института сильно сократилось.
Надо сказать, что во всех странах, где есть подобные структуры – Чехия, Словакия, Литва, Эстония, Румыния – ИНП не имеет статуса органа государственной власти, это общественная организация, которая занимается раскрытием архивов и политических дел (часто раскрывая, правда, лишь политически удобную информацию).
Впрочем, есть исключение: авторитарное пророссийское правительство Виктора Орбана в Венгрии в 2010-2012 годах выступило с инициативой, напоминающей нынешнюю украинскую «декоммунизацию»: правительственный комитет издал длинный список исторических лиц, подлежащих удалению из публичных пространств.
Как и в нашем случае, список был составлен нелепо, туда попали многие деятели, которые никак не должны были бы там оказаться, а некоторые яркие представители старого режима, наоборот, под запрет не попали. Результат смешанный: например, теперь в Будапеште не осталось ни одного памятника знаменитому венгерскому философу-марксисту Дёрдю Лукачу (пустой постамент от одного из бюстов удалось сохранить в здании Архивов открытого общества, основанных Джорджем Соросом), но памятник поэту-анархисту Аттиле Йожефу и улицу, названную в его честь, общественность всё же отстояла.
Некоторые переименования вызвали настоящую бурю протестов: так было, например, с попытками переименования улиц Эндре Шагвари (коммунист-подпольщик, убитый жандармами в 1944 г.) и Лео Франкеля (участник Парижской коммуны, основатель Всеобщей рабочей партии Венгрии) в Будапеште.
Венгерская «декоммунизация» 2010-х – процесс, качественно отличавшийся от спонтанных действий на волне энтузиазма в начале 1990-х: в данном случае мы имеем дело с пиаром пропутинского правительства.
Нечто подобное происходит в Польше на протяжении последних десяти лет: правые консерваторы регулярно поднимают тему «декоммунизации улиц», пытаясь заработать на этом политический капитал.
В середине прошлого десятилетия, во время правления «Закона и справедливости», польский ИНП разослал всем местным органам власти список «нежелательных» исторических лиц. На карте Варшавы таких оказалось 47.
Но руководители профильной комиссии в городском совете, представлявшие праволиберальную оппозицию, несколько раз делегировали этот вопрос на рассмотрение районных советов, которые регулярно высказывались против – или вообще не выносили решений. Главный мотив – необходимость изменения документов для всех жильцов, имевших несчастье жить на политически неблагонадёжной улице. Власти были готовы частично компенсировать гражданам финансовые расходы, но даже бесплатно никто не хотел простаивать дни в очередях в разнообразных учреждениях (банки, хозсуды и т.д.).
С годами список сократили до 16 позиций, и этим летом эксперты одобрили 10 из 16.
Чтобы соответствующее решение было принято, трое из пяти членов депутатской комиссии, выступавшие против, воздержались при голосовании, а двое членов «Закона и справедливости» проголосовали «за».
Но и этого недостаточно: несмотря на принятое решение, жители улицы, названной в честь бригады им. Домбровского, сражавшейся в Испании против Франко, этим летом организовали протестную кампанию. Их страница в Facebook называется «Руки прочь от бригады Домбровского» (Lapy precz od Dabrowszczakow).
В данном случае речь идёт не только о бытовых неудобствах, но и о принципиальном несогласии. Эта бригада была крупнейшим соединением иностранных добровольцев, воевавших в Испании, после французов – она насчитывала более 5 тыс. человек. После военного поражения многие ветераны были казнены НКВД, в то же время Польша лишила их гражданства. Некоторые ветераны бригады в 1944-м освобождали Париж. Сегодня бойцы этой бригады посмертно являются почётными гражданами Испании.
Городской совет также получил письмо с просьбой не переименовывать улицу Юлиана Бруна – коммуниста, межвоенного публициста и литературного критика. Впрочем, в данном случае обсуждается компромисс: переименовать улицу в честь Джордано Бруно, чтобы местные жители не должны были менять документы.
Такой способ решения проблемы довольно популярен.
Так, улицу Александра Ковальского (деятеля Компартии Польши) переименовали в честь Александра Ковальского (хоккеиста довоенного времени).
Тем самым местные власти удовлетворили политические требования правых и избавив обычных людей от хлопот. Другая улица сменила название с Юлиуша Ридигера (советский разведчик) на Людвика Ридигера (хирург).
Ещё проще, когда речь идёт о датах: выйдя на варшавскую улицу им. 17 января, одни вспомнят о дате вхождения советских войск в польскую столицу, другие – о восстании против российского царя в 1863 году.
Ещё один аспект «декоммунизации» в сегодняшней Украине – это запрет политических партий и организаций, содержащих «проклятое» слово в названии.
Нечто похожее действительно имеется в ряде стран. Например, ст.13 польской конституции запрещает деятельность партий и организаций, в программах которых упоминается применение тоталитарных методов и практик. Но это не мешает существовать, например, Коммунистической партии Польши, чей устав и программа не содержат никаких подобных упоминаний.
Коммунистические партии вполне легально существуют в Словакии, Болгарии, Румынии. Более того, в Чехии – стране, служащей образцом для декоммунизаторов! – Коммунистическая партия Чехии и Моравии на последних выборах набрала 15% голосов, улучшив своё представительство в парламенте до 33 депутатов.
В Венгрии запрещены, как и у нас, любые партии со словом «коммунизм» или однокоренными словами в названии. Из-за этого закона, принятого в 2012 году, Коммунистическая рабочая партия Венгрии была вынуждена переименоваться просто в Рабочую партию. Однако этим её «декоммунизация» и ограничилась.
Как проходила «декоммунизация» в странах Центральной и Восточной Европы, которые с тех пор вступили в ЕС? Никак: её не было.
Большинство людей, выросших в этих странах, не понимают даже сути вопроса: слово «декоммунизация» они воспринимают как процесс отстранения от должностей на госслужбе людей, запятнавших себя сотрудничеством со спецслужбами режима, существовавшего до 1989 года.
Этот процесс более известен под названием «люстрация», введённым в Чехословакии для того, чтобы избежать политически неприятного термина «чистки».
КОММУНИСТЫ – ВОН!
В 1991 году там был принят закон, запрещающий на протяжении пяти лет занимать руководящие должности в государственных структурах бывшим сотрудникам органов госбезопасности, милиции, а также партийным функционерам районного уровня и выше. После распада страны в Словакии этот закон перестали выполнять на практике начиная с 1994 года, в Чехии против его имплементации тоже выступали многие, включая главного героя «бархатной революции», президента Вацлава Гавела.
Гавел заявил, что люстрация «была детищем революции, и как таковая уже перестала быть необходима». Сказывался и дефицит управленческих кадров.
Несмотря на это, правое большинство в чешском парламенте преодолело президентское вето и продлило срок действия закона до конца 2000 года. При этом в 1993 году парламент отменил срок давности для «преступлений коммунистического режима»: точнее, этот срок отсчитывается не с момента совершения преступления, а с 1990 года.
Кроме того, был принят закон об открытии доступа граждан к своим «делам», лежавшим в архивах спецслужб.
В Польше люстрация не произошла сразу, одновременно с чешской.
Новоизбранный премьер-министр Тадеуш Мазовецкий в 1989 году заявил: «Под прошлым мы подводим жирную черту. Отвечать будем только за то, что сделали, чтобы вытащить Польшу из нынешнего кризиса». Многие восприняли это как обещание, что никакой люстрации не будет.
В 1992 году Сейм всё же принял закон о люстрации, но конституционный суд признал его противоречащим Основному закону. Новый закон на эту же тему был принят в 1996 году, но момент уже был потерян.
С тех пор уже произошла смена поколений в политике «естественным путём»: президент Польши Анджей Дуда во время предвыборной кампании подчёркивал, что он первый кандидат, проживший взрослую жизнь уже после 1989 года.
Люстрационные законы были приняты в Венгрии (1991, речь шла об отмене срока давности для политических убийств в 1944-1990 гг.) и Болгарии (1992, запрет секретарям Компартии и профессорам марксизма-ленинизма занимать руководящие должности в учебных заведениях и в местных органах власти), но в обоих случаях их отменили конституционные суды.
По сути, Чехия остаётся фактически единственным примером «декоммунизации-люстрации».
В Украине ни о какой люстрации в 1990-х годах не могло быть и речи. А закон о люстрации, принятый после смены власти в прошлом году и вызывающий массу претензий у Венецианской комиссии, не имеет отношения к советскому прошлому, да и вообще не имеет прецедентов в восточноевропейской практике.
Читайте на InfoKava.com: Истекает срок подписания законов по декоммунизации
ПЕРЕИМЕНОВАНИЕ УЛИЦ
То, что понимают под «декоммунизацией» у нас – переименование улиц, снос памятников, демонтаж мозаик и тому подобные преобразования публичного пространства – в Восточной Европе не регулировалось, как правило, никаким специальным законом.
В Румынии, Болгарии, Польше, балканских странах, Венгрии всё это происходило на подъёме массовых антикоммунистических настроений в 1989-1993 гг., делалось силами местных общин и не нуждалось ни в каком специальном законодательном регулировании: у местных властей не было обязательств отчитаться перед вышестоящим начальством о количестве переименованных бульваров, как в сегодняшней Украине.
Собственно, в нашей стране в то же самое время проходили те же самые процессы – просто охватили они не всю страну, а лишь Запад, Центр и столицу. Принудительных «декоммунизационных десантов» не было.
Примечателен пример Хорватии: на волне подъёма националистических настроений и сербского вторжения в начале 1990-х там укоренилась идея, приравнивающая коммунизм к идеологии сербского господства – так же, как и в Украине сегодня многие считают коммунизм какой-то «пророссийской» идеей.
Во время войны с Сербией публичное пространство в хорватских городах массово «декоммунизировалось», спонтанно и без законодательной обязаловки: переименовывали улицы, сносили памятники. Однако до сих пор в Загребе, например, есть площадь им. Тито.
В отличие от балтийских стран и Украины, хорваты не запретили коммунистическую символику – запрещена только фашистская. Ничего похожего на наше цензурирование книг и произведений искусства (например, нашумевший запрет книги Сергея Жадана из-за серпа и молота на обложке) нет ни в Хорватии, ни в большинстве других стран Восточной Европы.
Ближайший аналог чего-либо подобного – польский Институт национальной памяти (ИНП) – использовался правоконсервативной партией «Закон и справедливость» как инструмент политической борьбы. На отдельных политиков избирательно находили компромат в архивах, в обществе искусственно муссировалась тема антикоммунизма. Но в последние 5-7 лет влияние Института сильно сократилось.
Надо сказать, что во всех странах, где есть подобные структуры – Чехия, Словакия, Литва, Эстония, Румыния – ИНП не имеет статуса органа государственной власти, это общественная организация, которая занимается раскрытием архивов и политических дел (часто раскрывая, правда, лишь политически удобную информацию).
Впрочем, есть исключение: авторитарное пророссийское правительство Виктора Орбана в Венгрии в 2010-2012 годах выступило с инициативой, напоминающей нынешнюю украинскую «декоммунизацию»: правительственный комитет издал длинный список исторических лиц, подлежащих удалению из публичных пространств.
Как и в нашем случае, список был составлен нелепо, туда попали многие деятели, которые никак не должны были бы там оказаться, а некоторые яркие представители старого режима, наоборот, под запрет не попали. Результат смешанный: например, теперь в Будапеште не осталось ни одного памятника знаменитому венгерскому философу-марксисту Дёрдю Лукачу (пустой постамент от одного из бюстов удалось сохранить в здании Архивов открытого общества, основанных Джорджем Соросом), но памятник поэту-анархисту Аттиле Йожефу и улицу, названную в его честь, общественность всё же отстояла.
ЖИТЕЛИ – ПРОТИВ
Некоторые переименования вызвали настоящую бурю протестов: так было, например, с попытками переименования улиц Эндре Шагвари (коммунист-подпольщик, убитый жандармами в 1944 г.) и Лео Франкеля (участник Парижской коммуны, основатель Всеобщей рабочей партии Венгрии) в Будапеште.
Венгерская «декоммунизация» 2010-х – процесс, качественно отличавшийся от спонтанных действий на волне энтузиазма в начале 1990-х: в данном случае мы имеем дело с пиаром пропутинского правительства.
Нечто подобное происходит в Польше на протяжении последних десяти лет: правые консерваторы регулярно поднимают тему «декоммунизации улиц», пытаясь заработать на этом политический капитал.
В середине прошлого десятилетия, во время правления «Закона и справедливости», польский ИНП разослал всем местным органам власти список «нежелательных» исторических лиц. На карте Варшавы таких оказалось 47.
Но руководители профильной комиссии в городском совете, представлявшие праволиберальную оппозицию, несколько раз делегировали этот вопрос на рассмотрение районных советов, которые регулярно высказывались против – или вообще не выносили решений. Главный мотив – необходимость изменения документов для всех жильцов, имевших несчастье жить на политически неблагонадёжной улице. Власти были готовы частично компенсировать гражданам финансовые расходы, но даже бесплатно никто не хотел простаивать дни в очередях в разнообразных учреждениях (банки, хозсуды и т.д.).
С годами список сократили до 16 позиций, и этим летом эксперты одобрили 10 из 16.
Чтобы соответствующее решение было принято, трое из пяти членов депутатской комиссии, выступавшие против, воздержались при голосовании, а двое членов «Закона и справедливости» проголосовали «за».
Но и этого недостаточно: несмотря на принятое решение, жители улицы, названной в честь бригады им. Домбровского, сражавшейся в Испании против Франко, этим летом организовали протестную кампанию. Их страница в Facebook называется «Руки прочь от бригады Домбровского» (Lapy precz od Dabrowszczakow).
В данном случае речь идёт не только о бытовых неудобствах, но и о принципиальном несогласии. Эта бригада была крупнейшим соединением иностранных добровольцев, воевавших в Испании, после французов – она насчитывала более 5 тыс. человек. После военного поражения многие ветераны были казнены НКВД, в то же время Польша лишила их гражданства. Некоторые ветераны бригады в 1944-м освобождали Париж. Сегодня бойцы этой бригады посмертно являются почётными гражданами Испании.
Городской совет также получил письмо с просьбой не переименовывать улицу Юлиана Бруна – коммуниста, межвоенного публициста и литературного критика. Впрочем, в данном случае обсуждается компромисс: переименовать улицу в честь Джордано Бруно, чтобы местные жители не должны были менять документы.
Такой способ решения проблемы довольно популярен.
Так, улицу Александра Ковальского (деятеля Компартии Польши) переименовали в честь Александра Ковальского (хоккеиста довоенного времени).
Тем самым местные власти удовлетворили политические требования правых и избавив обычных людей от хлопот. Другая улица сменила название с Юлиуша Ридигера (советский разведчик) на Людвика Ридигера (хирург).
Ещё проще, когда речь идёт о датах: выйдя на варшавскую улицу им. 17 января, одни вспомнят о дате вхождения советских войск в польскую столицу, другие – о восстании против российского царя в 1863 году.
ЗАПРЕТ КОМПАРТИИ
Ещё один аспект «декоммунизации» в сегодняшней Украине – это запрет политических партий и организаций, содержащих «проклятое» слово в названии.
Нечто похожее действительно имеется в ряде стран. Например, ст.13 польской конституции запрещает деятельность партий и организаций, в программах которых упоминается применение тоталитарных методов и практик. Но это не мешает существовать, например, Коммунистической партии Польши, чей устав и программа не содержат никаких подобных упоминаний.
Коммунистические партии вполне легально существуют в Словакии, Болгарии, Румынии. Более того, в Чехии – стране, служащей образцом для декоммунизаторов! – Коммунистическая партия Чехии и Моравии на последних выборах набрала 15% голосов, улучшив своё представительство в парламенте до 33 депутатов.
В Венгрии запрещены, как и у нас, любые партии со словом «коммунизм» или однокоренными словами в названии. Из-за этого закона, принятого в 2012 году, Коммунистическая рабочая партия Венгрии была вынуждена переименоваться просто в Рабочую партию. Однако этим её «декоммунизация» и ограничилась.
Источник: vn.mk.ua
